Магала (отрывок из книги)

Измаил восьмидесятых — это «закрытый» город. Контроль не очень строгий, но это приграничная территория со своим режимом пропусков на въезд.

А ещё это город моряков: здесь «чековый" магазин и «комиссионка», что привлекает гостей со всей страны дефицитными товарами.
И еще, многокультурный водоворот бессарабских этносов, а поэтому район на нашем языке — это «магала».
А район, где живут водники: моряки, портовики, судоремонтники - это густо стоящие пятиэтажки.

«Гагарина» - это наша магала, которая скучковалась вокруг родной 9-й школы и укомплектована детсадами с моряцкими названиями «Парус» и «Кораблик».

Начиная со старших классов и до самой армии, пацаны всего города «бегают» за свою магалу, враждуя или объединяясь с другими районами.
Самые мощные — это «БаранОвка» и «Копаная Балка», частный сектор. Пацаны из пригородных сёл периодически тоже участвуют, подкрепляя противоборствующие стороны по признаку землячества или географической близости.
Мы называем наших постоянных врагов «баранЫ» и они в предельной досягаемости — через проспект, с редким для страны названием "Ленина".
На этом самом проспекте встреча с неравными силами чревата диалогом:
- С какой магалы?!
- С Гагарина...
- Гроб! Вали!
И понеслась битва!
А иногда, тебя могут просто выловить и "дать оторваться", без сдачи. Или драпаешь так, что только пятки сверкают.
Один раз выловили и меня, с таким же вопросом, братья-боксеры Джамалатдиновы около «Юбилейного». Повезло, что вовремя рядом приключился крепкий, скуластый и уже усатый Доя:
- Оставьте малого, он со мной!

Олег старше меня на два класса, занимается с ними в одной секции и поэтому, эта встреча закончилась коротким разговором и мирным рукопожатием. Разве можно было тогда представить, что через каких-то семь лет, бизнесмен Олег будет уже под защитой моей “спортивной” команды, избежав “крыши” "мурчащих" наркоманов?

«БаранЫ» дружны, многочисленны и очень организованы. Подозреваю, что их стойкая неприязнь зижделась на банальной зависти к «упакованным» детям моряков. Джинсы, жвачки, двухкассетники, а ещё и самые красивые девушки города - всё у нас. Психология объясняла все эти противостояния подготовкой к армии, чтоб загрубеть и не бояться "дедовщины" с рукоприкладством.

Все эти события имели название - «сборы». Вожак магалы - «водила» избирался общим голосованием. Неявка на сборы наказывалась мордобитием и штрафом в виде вина. Мировые между магалами заключались тоже посредством этого напитка и исчислялись вёдрами.
Драки в Гагаринском леске имели масштаб настоящих баталий с применением цепей, блях и суриковых «бомбочек». Я, например, брал с собой солдатский ремень брата и надо же мне было нести его в руке, когда проезжал участковый на мотоцикле. Грозный окрик стража порядка ввёл в ступор меня и одноклассника Рому. Нам бы бежать без оглядки, но привычка подчиняться взрослому не дала этого сделать. Милиционер сковал нас двоих одними наручниками и посадил поверх коляски, как маленьких. А в отделении, инспектор Паук долго и муторно выспрашивал и про магалу и про сборы и про водилу. Но тут уже не родительское воспитание сработало, а брата. Если бы меня даже огрели вот этим тяжелым томом уголовного кодекса по голове, я бы все равно никого не сдал.

- Алло, Тамара Ивановна? Это из милиции. Ваш сын у нас, подойдите на первый этаж.
Мама выслушала нотации с подрагивающими губами и выступившими слезами. Инспектор взял с нас обязательство записаться на спортивную секцию, чтоб не ставить на подростковый учёт. По пути домой, мама объявляет, что дня рождения я лишаюсь. А так же получаю домашний арест на месяц и знакомство с залом дзюдо.

ДСО "Водник" недалеко от Первого района порта и родного "Юного моряка". До него можно добраться на "Двойке", но этот жёлтый ЛиАЗ, с булькающим звуком мотора и запахом бензинового выхлопа внутри, почти неуловим и проще пройти несколько километров пешком. Наверное, так я и приобрёл привычку быстро ходить, о чём до сих пор получаю капризные замечания от жены и детей.

 
В этот же зал я ходил на бокс в начальных классах, а на первой тренировке по борьбе, Валик по прозвищу Гуда решил отработать на мне "подходы". Этот темноволосый парень выглядит как бодибилдер: широкоплечий и с мощными бицепсами, а когда он в перерыве "работал" с боксёрской грушей, то тяжеленный кожаный мешок размером с крупного человека мотылялся из стороны в сторону, как пуховая подушка. А на татами, моим щуплым туловищем он крутит, как цыган солнцеми и даже в роли "самолётика" я успеваю заметить, что вся секция дзюдо старается с Валиком общаться вежливо.

После тренировки наш путь пролегает мимо "Бригантины" и за стоячими столиками мы традиционно съедаем по эклеру с заварным кремом. За соседним столом высокий чернокожий парень в морской форме пытается на пальцах объяснить пьяному ханурику что он с Кубы, а за другим столом смуглые ливийские ребята в такой же форме поедают сосиски в тесте, запивая их томатным соком. По слухам, в нашем городке с этим "контингентом" тоже возникают кулачные бои, ревностно пресекаемые властями во избежание разрушения трепетной "дружбы народов". Правда, почему-то, прямых наследников интернациональной любви наше советское общество не жалует и ребенок, рождённый с "чужим" оттенком кожи, зачастую растёт изгоем. Все иностранцы в наших краях имеют одну и ту же презрительную кличку "фронцы", а девушки, имеющие с ними контакты зачислены в "голубую дивизию".

Хотя органы тщательно вели хулиганскую картотеку, но милиция всё же иногда теряла контроль и разъяренная толпа один раз даже перевернула УАЗ -«буханку» желтого цвета с синей полосой и громкоговорителем. Ту самую, "Тридцать седьмую" - грозу, наводящую ужас на пацанов всего города. Водил нашу магалу — Гагарина тогда ровесник с параллельного класса — Шаша.
А в родной пятиэтажке «киевского» проекта «наш» подвал. Сегодня субботний школьный вечер на Морвокзале и мы решили немного «заправиться». Тут у нас, под трубами со стекловатой, и курилка и магнитофон и гитара. «Скорпы» проникновенно тянут: «Тайм, из ит тайм...», впереди встреча с нарядными одноклассницами и нужно принять храбрительное. Сегодня подойду, наконец, переборов комплексы и стеснение, к Ленке и предложу встречаться.

 
Стецик принёс самогон и я, с дуру, впервые в жизни, вливаю в себя несколько полных стаканчиков, грамм эдак по сто. Из закуски только хлеб и кислые помидоры. Весь сабантуй недолгий, дошли до дна стеклянной банки и выходим на свет Божий.

 
Типичный для нашей местности период февраля, когда потеплело так резко, что можно снять куртку и из леска раздаются звонкие птичьи перепевы — это природа начинает набирать весеннюю силу. Идём по улице “Пароходная”, по магале Пароходка, закатное солнце слепит и тянет на подвиги. По-варварски сломанная ветка, хулиганский стук в окна частных домов, облаянная собака и обматеренный мужик, не рискнувший связываться с борзыми подростками.
Ведь мы уже ростом с него, говорим мужскими голосами и только внутри, мы — ещё недоспелые дети. Алкоголь глушит стыд, сигарета добавляет повадкам блатоты и кажется, что это уже и есть мужественность. Эти подвиги тщательно нами коллекционируются, каждый норовит перейти черту дальше других, чтоб рассказывать потом друзьям-одноклассникам с бравадой и бахвальством.

Весело, бодро по свежему воздуху пешком и меня развозит только в жарком зале ожидания морвокзала. Так накрыло, что хочется лечь спать прямо на этом черном дерматиновом диванчике. Но этажом ниже, дежурный милиционер и он может подойти внезапно.

 
На сам вечер я не попадаю, пол качается, как палуба в шторм и облевав местный туалет, оказываюсь на улице, в кювете, у камышей. Воздух в этих окресностях пропитан запахом копчённой рыбы, ведь недалеко отсюда рыбзавод. Валяюсь прямо на земле, под наклоном, хорошо хоть головой вверх. Тёплая "декотированная" куртка на меху и 15-летнее здоровье спасли от простуды и когда я приковылял домой, весь в грязи, держась за стену, мама ахнула:
- Это как понимать?!
Внутри меня что-то наполняется, поднимаясь к горлу, желая вырваться наружу. Глаза видят сквозь пелену, мне нужно только снять пропитанную грязью одежду и упасть на кровать.
Но так легко допроса не избежать, мама дотошно выспрашивает о соучастниках и я заплетающимся языком сдаю всех, умолчав про подвал, заменив его на Жэкину квартиру, а напиток на вино.
- Один стаканчик выпил... Хотел попробовать...
Не очень смягчающие обстоятельства, как оказалось.
Друзей с перегаром встречают подготовленные и разъяренные предки.
Мама заставляет раздеться до трусов, бросает грязное в ванну и выдаёт мне литровую бутылку молока, продавив за меня крышку из фольги.
- Пей сколько сможешь и трави в унитаз.
После первой процедуры, резко встаю с кровати ещё несколько раз. Когда пытаешься уснуть, начинаются «вертолёты». Это, как будто мою кровать какие-то подлецы раскручивают на карусели и меня с неё вот-вот скинет центробежная сила. И эта же сила так кружит, мутит, что все внутренности опять рвутся через горло наружу.

Но самое страшное, утром — это даже не осуждающая мама, а осознание приближающегося понедельника и встречи с друзьями в школе.
Мы с одной параллели и сталкиваемся в коридоре, на переходе из аудиторий:
- Ты всех сдал! Ты — предатель!
Стэцик и Жека молча стоят с каменными лицами, они шибко претерпели от "родоков", а приговор зачитывает Яковеша, их одноклассник и соучастник по всем проказам. Я сильнее каждого из них, мог бы тут же начать драку, но совершил худший проступок в мальчишеских законах и получаю от них полный и безоговорочный бойкот. Я потерял друзей последних восьми лет, всей своей молодой жизни и понял окончательно, что с родителями каши не сваришь.
Но через пару месяцев тягостного разрыва мне предоставилась возможность реабилитироваться.
- Стэцик дрался сам-на-сам с Копчёным, на Гагаринской горке! Проиграл!
- Как так? Капчик выше, конечно, но давно курит и бухает, там дыхалки ноль!
- Выйдешь с Капчиком?
- За Игоря? Легко! Попроси Саймона, чтоб "подписался" за нас!
Саймон — приятель Игоря, он уже отслужил в армии и поэтому на магале неприкасаем, несмотря на хлипкое телосложение. Его положение в уличной иерархии почётно и называется "старик".

Послешкольное время, на драку собирается чуть не вся мужская половина школы. Находим большую поляну у железной дороги и раздеваемся до рубашек. Я в зелёной армейской брата, которая для НВП. На кону десять рублей. Платит проигравшая сторона.
Коренастый крепыш Шаша подбрасывает веточку и когда она касается земли, мы с Капчиком начинаем сближение.

 
Уверенный в лёгкой победе над слабым противником, бью правой рукой и тут же получаю в ответ прямой в нос. Вспоминаются слова Стэцика: «Он мне как дал, прямо в лоб, аж искры из глаз посыпались, такой удар тяжелый, как будто в руке что-то было…»

Вот за что не люблю драки, так за это чугунное микросотрясение от крепкого кулака противника. Вспышка боли сопровождается быстро проходящим головокружением и даже подташниванием. В школе драки вспыхивают часто и спонтанно, прямо в коридоре, на перемене. Всегда смешно было смотреть в советских фильмах на наигранную драку, где школьники сходу, без ударов начинают кататься по полу как борцы.

Судя по выражению лица Копчёного, он тоже обескуражен, ожидал отпор послабее. Со всех сторон нас обступает толпа, галдящая за моего противника. Капчик — фаворит. Но и я не из пугливых. Удары наносятся без правил, неспортивно и хаотично, появился металлический привкус крови, но с первыми же ударами отступает страх. Какой-то гормон, как наркотик, разрешает не чувствовать боли. И только усталость отличает реальный бой от тренировки — руки быстро наливаются тяжестью, дышать тяжело и появляется слабость в ногах.

Маленький перерыв, в котором Шаша объявляет, что если я выиграю, то буду драться с ним. Вряд ли. Сашка гораздо крепче меня и я точно добровольно с ним не выйду, даже за сотню. Неспроста же его избрали водилой.
Согласие продолжать с двух сторон, ветка, сближение.

 
Удар, ещё удар. Мы лупим друг друга из последних сил и крики людей вокруг уже не достигают наших ушей. Мы видим только друг друга, а вокруг — кисельная пелена, в которой зрители подпрыгивают и кривляются, как в замедленной съёмке. В наших глазах нет ни удали, ни азарта, ни агрессии, а одна лишь смертельная усталость. Я и он. Вспышки боли всё глуше, а удары всё медленней. Кулаки болят сильнее, чем разбитая голова, а уклоняться труднее, чем бить. Несмотря на то, что мы противники, нет сейчас людей ближе и роднее друг другу. Мы в этом поединке, уже как единомышленники, объединённые познанием особого, правдивого видения жизни, недоступного окружающим. И, как гладиаторы, начинаем испытывать неприязнь не друг к другу, а к зрителям. Темноволосый Капчик и я, светловолосый, в крови, синяках, ссадинах и со вспухшими лицами становимся похожими, как родные братья. Я бью ногой, промахиваюсь и чуть не падаю. Капчик не успевает воспользоваться преимуществом открытого подбородка, но если бы я и упал, то он не стал бы лупить лежачего, а дождался бы пока я не встану. Я тоже очень устал, но мои удары чаще достигают цели и большой палец правой руки поврежден от неправильно сомкнутого кулака. Дотягиваю до перерыва с преимуществом и показываю Саймону со Стэциком вспухающую на глазах руку. Если, по правде, то я побеждаю, но избитый Капчик духовит и не отказался ещё вслух.

Саймон, критично оглядел мою кисть, недовольно скривился и пользуясь превосходством своего старшинства, объявляет:
- Наша победа! С вас чирик!
Спорный момент, но Капчик тут же устало усаживается на пенёк и с облегчением затягивается протянутой сигаретой. А так как "десятку" мы не требуем сей момент, секунданты соглашаются со «стариком», и наша маленькая команда удаляется к Стецику домой зализывать раны.
Сердобольная Жанна, сестра Игоря Стеценко, принесла кусок мяса из морозилки, и я сижу в зале, на кресле, выпив полный стакан холодного красного вина, удерживая на переносице замороженный продукт. Голова кружится, поэтому включить телевизор даже мысли не возникает, как и свет.

 
Остальные участники шумят на кухне, бурно обсуждая подробности. От того, что я со сломаным носом попытался высморкаться в ванной, у меня опухло пол лица.
Маме сказал, что поскользнулся на лестнице. А на следующий день, как ни в чём не бывало, пришел в школу, прикрывая левую половину лица сложенным платком. Первый кому показал, был Капчик. Мы оценили повреждения друг друга с восторгом, а про «десятку» никто и не вспомнил...

Андрей Мяник

Книга "Шузы, или Миллион знаков с пробелами" стр.119

Измаил: магазин "ЗНАННЯ", рядом с универмагом
Одесса: "Рынок Книжка", сектор "Б", стол 4,5,6